Или история о том, как ВПК и Роскосмос просирают талантливые кадры:
— Вы давно занимаетесь скафандрами?
— В НПП «Звезда» я пришел в 1985-м году делать диплом. Как сейчас модно говорить, был интерном. А в 1986-м году закончил МАИ и сразу же пошел работать, занимался перчатками для скафандров, которые должны были использоваться в «Буранах».
— Секретное производство?
— Да, вместо «Звезды» тогда официально существовал абонентский ящик. Но я к гостайне допущен не был, буквально чудом этого избежал. Меня направили в командировку в РКК «Энергия», но когда я туда приехал, внутрь меня не пропустили, не было допуска. Потом закрутился, так в результате и не оформил документы. А в 1991-м нас рассекретили, и в том же году «Звезда» очень успешно выступила на авиасалоне в Ле-Бурже: после развала СССР выяснилось, что скафандры и катапультное кресло у нас лучшие в мире, и к нам повалили иностранцы. Сначала Европейское космическое агентство для своей пилотируемой программы сравнивало американские и российские скафандры, и мы для них сделали костюм. Потом, правда, у них кончились деньги. Затем мы начали вместе с США создавать Международную космическую станцию и обменялись всеми данными по скафандрам. Теперь в космическом центре имени Джонсона есть несколько российских скафандров, а в Звездном городке — несколько американских. И наши космонавты, и их астронавты должны все скафандры померить и изучить документацию, на случай, если придется воспользоваться.
— А почему ушли со «Звезды»?
— Одна из причин — там была очень маленькая зарплата. В 2006-м году я был ведущим конструктором и получал 300 долларов в месяц, а у моих подчиненных зарплаты были по 150–200 долларов. Одна женщина, талантливая и профессиональная, получала 100 долларов и просто не смогла ездить на «Звезду»: у нее проезд на маршрутках стоил больше, чем была ее зарплата. Да и сам я всегда зарабатывал больше на стороне: ремонтировал квартиры, менял смесители и унитазы, клеил обои, плитку клал. Потом возвращался на «Звезду» и делал космические скафандры, был довольно большим начальником, самым молодым ведущим конструктором. Работал почти без выходных: в 2006-м году, например, у меня было два выходных — 7 января и 9 мая. Все остальное время я делал квартиры. Была и еще одна причина, почему я ушел. На «Звезде» в то время сменилось начальство. И новый генеральный конструктор, Сергей Поздняков… совещания он проводил в своеобразном стиле так: «Молчать, мудаки, будем делать так, как я скажу». Многие терпели это, говорили, что уже старенькие и что после увольнения не найдут новое место. А я не выдержал, профессионализм мой на «Звезде» стал не нужен: Поздняков мне сказал, что я никто и что скафандр будут делать студенты. Первая группа студентов на него, кстати, накатала кляузу в администрацию президента, но жалоба вернулась Позднякову.
— Неудивительно.
— Да, такой принцип работы российской системы. Тех студентов он выгнал, набрал новых, молодых и умных, но у них нет опыта. И преемственности на «Звезде» тоже больше нет. Поздняков ведь уходил людей, которые его знали по предыдущей жизни. Я, например, у него машину раньше чинил за сто долларов. Он был просто потрясен, для него тогда это были огромные деньги. Это уже потом он стал моим непосредственным начальником с зарплатой в 17 тысяч долларов. Поздняков — человек системы, где должен быть каждый свой. Слышал про такую систему «Лоры, Доры, Жоры и Суки» (Лоры — любовницы ответственных руководителей; Доры — дети ответственных руководителей; Жоры — жены ответственных руководителей; Суки — случайно уцелевшие компетентные исполнители)? Вот я попадал только в последнюю категорию. Решение уйти было очень сложным, я тебе скажу. Я сильно переживал, да и до сих пор переживаю. Это была моя любимая работа. Ну и в то же примерно время в NASA объявили конкурс на перчатки, и я решил участвовать.
( Read more... )![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
bono60 в Как русский инженер стал разработчиком NASA...
